ОСЕННИЙ ЛИС - Страница 122

122

Похоже было, что и впрямь пришла весна.

Дьердь опустил глаза. Вздохнул. Так благостно, спокойно было на душе, что не хотелось шевелиться, не хотелось нарушать то хрупкое мгновенье бытия, когда чувствуешь, что мир вокруг и ты – одно целое. Дьердь помотал головой. Неужели для того, чтобы это понять, надо было лишиться зрения? Ведь вроде ничего особенного – река, трава, небо… Почему же он раньше этого не замечал?

Дьердь поднял саблю, вынул ее из ножен. С придирчивым вниманием осмотрел клинок, царапнул ногтем ржавое пятно и покачал головой. Запустил, забросил, что и говорить… Сталь какая-никакая, а все же смазку любит. Огляделся в поисках тряпицы.

Тряпки были у Жуги в мешке. Будить травника не хотелось. Жуга и Зимородок спали рядом, укрывшись старым атанасовым кафтаном, оба бледные, с лица худые и растрепанные, как два брата, только что волосом не схожие – клокастые рыжие у ведуна, и белые до седины у мальчишки. Все наоборот. Вчера Дьердь насилу уговорил обоих оставить его на страже – шутка ли, столько не спать! Глаза его еще пока слезились, и Жуга, как ни был слаб, распотрошил свой мешок и запарил отвар. Наказал почаще промывать глаза, и только после рухнул и уснул. Зимородок же, ни слова не сказав, устроился у травника под боком, согревая, и тоже вскоре задремал.

– Дьердь?

Тот повернулся на голос. Жуга уже проснулся и теперь сидел, настороженно склонив вихрастую рыжую голову – прислушивался.

– Собак не видно?

– Да спокойно все.

– Чего не разбудил? Поди уж, третьи петухи пропели. Разнежились…

Он встал, прошел к реке, зачерпнул горстью воды и долго пил. Умылся, вытер руки о рубаху. Пригладил волосы.

Заслышав плеск воды, проснулся Зимородок. Дьердь вздохнул и молча принялся раздувать костер.

– Куда пойдем-то, Лис? – спросил он травника, когда с их скудным завтраком было покончено. – Как собирались, в город?

Жуга смел крошки с расстеленной тряпицы и отправил их в рот. Задумался.

– Как ни крути, а в город идти придется, – признал он наконец. – Тебе туда прямая дорога, Зимородку тоже вот помочь надо, пристроить его покамест на первое время. Да и у меня там дела. Только вот, думается мне, неплохо отдохнуть бы нам чуток.

– Здесь постоялый двор недалеко, – сказал вдруг Зимородок. – Вот только дорого, наверно…

– Да не дороже денег… А откуда ты знаешь?

– Так, – он потупился. – Просто – знаю.

Некоторое время они молча собирались в дорогу, чистили котелок, заливали костер.

– Жуга! – позвал вдруг Зимородок.

– Что? – обернулся тот.

– Я… я с тобой хочу.

– Ну, так пошли.

Тот долго не отвечал, сосредоточенно о чем-то размышляя.

– Я города боюсь, – сказал он, наконец. – Уж лучше я тут останусь. Там, на дворе кузнец живет, может, возьмет в ученики.

– Толковый мастер-то?

– Да, вроде бы.

– Ну ладно. – Жуга вскинул котомку. – Был бы только человек хороший, а остальное… Будь по-твоему.

Парнишка придвинулся поближе.

– Жуга…

– Ну?

Тот помолчал, кусая губы.

– Если тебе не трудно… Погладь меня еще разок, а?

Жуга помедлил и вдруг влепил мальчишке такую затрещину, что тот лишь чудом не свалился в воду. Мгновенье Зимородок ошарашенно смотрел травнику в глаза, затем набросился, вцепился пальцами в рубаху. Два тела, рухнув, покатились по песку. Парнишка оказался сверху, зарычал, оскалился. Жуга вдруг рассмеялся, вывернулся ловко и взъерошил пятерней его белые волосы.

– Ну вот, совсем другое дело! – усмехнулся он. Зимородок медленно приходил в себя, с недоуменьем глядя на Жугу. Здесь не было ни злобы, ни насмешки, здесь было что-то новое, сродни всем тем щенячьим дракам и забавам, которые давно уж стерлись в памяти, и только изредка вдруг вспоминались с тянущей тоской. И все же…

Жуга уселся, подбирая ноги под себя, и долго молчал, глядя на свое отраженье в холодном зеркале реки.

– Смотри – река, – сказал он Зимородку. – Вчера мы были там, но сегодня там другая вода. Нельзя два раза окунуться в ту же воду. Вчера я гладил пса, теперь ты человек, так не ищи пути назад. Назад дороги нет, ты понимаешь?

Зимородок молчал.

– Мир человека темен и жесток. Учись бороться, Снежок, – говорил меж тем Жуга. – Делай, что хочешь, только другим не мешай. А ласка… Друзья, любимая – все само придет. Псы тоже вон тебя не очень-то ласкали.

– Я понял, – медленно ответил тот. – Но ты… Ты ведь тоже мой друг?

Жуга вздохнул.

– Надеюсь, что – да, – ответил он.

Зимородок прищурился в хитрой усмешке:

– И ты больше не ударишь меня?

Жуга пожал плечами:

– Кто знает!

– Ну, тогда – держись!

Снежок вскочил, и Жуга кувырком полетел на песок.

* * *

Никогда не угадаешь, кого сегодня занесет на постоялый двор! Позавчера прошел большой торговый обоз, вчера – лишь пара верховых, а вот сегодня – трое странников остановились погостить. Один чернявый и с клинком у пояса, а два других – те малость потощее будут, и похожи меж собой, может, братья, а может, еще какие родичи. Да кто их разберет. Да все равно кто, лишь бы платили, да столы не ломали.

Хозяин вбил пробку обратно в бочку, подхватил наполненные кружки и двинулся к столу, не переставая говорить.

– Вот пиво, как заказывали! А попозже и ужин приспеет. Откуда идете? Издалека? Торопитесь, небось? Ну-ну… А то, так оставайтесь на ночлег, сеновал вам постелю. Дороги нынче опасные, да и ночи холодные. Ну, вам с саблей бояться нечего… А вот говорят еще, – придвинулся он ближе, – что будто бы собаки нынешней весной уж больно озоруют.

– Дело говорят, – кивнул чернявый. Потер рукой глаза, поправил саблю. – Видели мы их. Что правда, то правда – совсем озверели.

122