ОСЕННИЙ ЛИС - Страница 4

Жуга поднял взгляд.

У стола стоял такой же, как и он, парень лет двадцати, с курчавой русой бородой, одетый в длинную черную свитку. Кружку свою он уже поставил на стол и теперь усаживался сам на скамейку напротив. Жуга не стал возражать, лишь кивнул в ответ.

У его нового собеседника были веселые карие глаза, добродушное лицо и длинные волосы, некогда, впрочем, подстриженные «под горшок». Сложением он был покрупнее, чем Жуга, а вот в росте уступал заметно; говорил он, сильно окая, и вообще выглядел не здешним.

– Меня Реслав зовут, – меж тем продолжал он.

– Жуга, – кивнул Жуга.

– Откуда родом будешь?

Жуга обмакнул луковое перо в солонку, с хрустом сжевал. Запил пивом. Ничего не ответил, лишь покосился мельком на посох у стола – здесь ли. Но собеседник оказался не из обидчивых.

– Я сам-то с севера, с Онеры-реки, может, слыхал? Тоже, вот, брожу по свету. Видел я, как ты драчуна-то потянул. Ловко! Где волхвовать-то сподобился?

– Где – про то долго рассказывать, – нехотя ответил Жуга, – да и зачем тебе?

Реслав широко, по-доброму улыбнулся.

– Это можно. Ходил я в Марген, к Тотлису-магу, думал колдовской премудрости обучиться, потому как сызмальства к наукам тягу имею…

Жуга так резко вскинул голову, что мелькнул в разлете волос шрам на виске.

– К магу… – прошептал он, и уже нормальным голосом спросил: – И что у мага? Учился?

– Да в учениках у него недолго пробыл, – усмехнулся Реслав. – Как деньги кончились, уйти пришлось. Может, еще поглядел бы этот маг, оставить меня при себе, или обождать, да приятель мой – Берти Шварц, бестолочь, даром что папаша у него богатый – взорвал всю его лабораторию, ну, Тотлис и осерчал. Я в чудесах не мастак, но чему успел – научился, потому и интересуюсь – ты тоже, вижу, в этом кумекаешь.

Жуга слегка расслабился, черты лица смягчились.

– С гор я иду, – сообщил он.

– Это-то я вижу, что с гор, – кивнул Реслав. – Посошок, вон, твой на макушке стертый, там, где валашка была – топорик ваш горецкий… А вот какого ты роду-племени, в толк взять не могу. На волоха вроде не похож. Карваши, хоть и с ведовством знаются, черноволосые все, как дегтем намазаны. Вазуры одеваются не так и бороду носят, а у ладов серьга в ухе и ростом они пониже тебя… Кто ты будешь?

– У волохов я рос. – Жуга отодвинул кружку. – А что лицом с ними не схож – не моя в том вина. Как отца с матерью звали, то мне не ведомо – подкинутый я. Старик один меня вырастил – сам травознай да заговорник был, он и учил всему, что знаю… Потом пастухом был. Такое вот…

– А-а…

Реслав помолчал, заглянул в кружку, покачал на ладони тощий кошель. Вздохнул.

– Лет-то тебе сколько?

Жуга пожал плечами:

– Я не считал, другие – и подавно. А тебе?

– Мне-то? Девятнадцатый идет… Ты, я слыхал, подработать хотел?

– Было дело.

– А что ты делать умеешь? Грамоту, цифирь знаешь?

– Какой же пастух счета не знает! Только, наверное, ни к чему это здесь. Что умею? Ну… Пасти могу, само собой. Белить-красить тоже. Дрова рубить могу, сено косить… Изгородь ставить…

– А крышу?

– Что?

– Крышу крыть можешь? Меня тут один хуторянин зазывал – хату у него наново перекрыть нужно. Я бы взялся, да одному вот несподручно. Видишь, вон он сидит, усатый.

Жуга печально покачал головой:

– На крыше не смогу. – Он похлопал ладонью по ноге. – Боюсь: не дай бог грохнусь, колено век не заживет.

Реслав посмотрел с пониманием, кивнул.

– Где калечил-то? – спросил он. Жуга закряхтел, но ничего не ответил. – Ну, ладно, на крышу я сам полезу. Снизу-то подмогнешь?

– Надо думать… А платят сколько?

– Сейчас прознаем… – Реслав повернулся к соседнему столу. – Довбуш! Эй, Довбуш!

Через полчаса оба уже шагали вслед за Довбушем на недалекие выселки, подрядившись работать за харчи, ночлег и десять менок на брата – хозяин клюнул на дешевизну.

Стемнело. Высыпали звезды, яркие, мерцающие в теплом воздухе. Реслав старался не спешить, приноравливаясь к спутникам. Жуга, казалось, видел в темноте что твоя кошка, в то время как хуторянин поминутно спотыкался и поругивался втихомолку. Довбуш был полноват, пыхтел, отдувался – немудрено, что сам не мог починить крышу.

– Эй, чудодей, как там тебя… Жуга! – окликнул он. – Посветил бы – луны-то нет сегодня… А, пропасть… – Нога его попала в очередную колдобину. Жуга задумался на секунду.

– Альто-эйя, – негромко сказал он. Макушка его посоха осветилась синеватыми сполохами. «Эва!»– ахнул позади хуторянин. Жуга повел пальцами, попытался сделать свет поярче, но добился лишь того, что тот вообще погас.

– Ах, незадача… – Реслав остановился. – Теперь не повторишь. Ну-тко, я попробую… – Он забормотал что-то вроде: «Это сюда… надыть на конец, значит… От… Ага…»– затем скомандовал: «Эт'Северерес!»– и замер в ожидании результата.

Перед лицом его заплясал в воздухе на тоненьких своих крылышках ночной светлячок. Реслав крякнул смущенно. Довбуш хохотнул.

Появилась вторая светящаяся точка. Через миг к двум добавилась третья, пятая, десятая. Вскоре перед Реславом клубилось, плясало в воздухе целое светящееся облачко. «Хватит! Довольно!»– замахал он руками, но облако продолжало расти. «От черт!» – ругался теперь уже Реслав, отмахиваясь от мошкары, и лишь когда все трое добрались до хаты Довбуша, махнул рукой: «Сгинь!» – и светлячки рассеялись в ночи.

– Ну, это…

– Да, дела, – крякнул хозяин. – Вы тут со своими наговорами не очень-то, не очень! И мне спокойнее будет, и вам охоты озоровать меньше.

Для ночлега Довбуш выделил обоим сеновал. Реслав долго ворочался, бормотал что-то, шлепал комаров. Окна хаты давно уже погасли. Где-то далеко стонала ночная пичуга.